Армяне переливали туркам-месхетинцам собачью кровь – Страшные воспоминания

Армяне переливали туркам-месхетинцам собачью кровь – Страшные воспоминания

Малик Джамал оглу Исмайлов был одним из активистов Национального Освободительного Движения. Во время Второй Карабахской Войны он не только воевал, но и лечил людей. Своим богатым боевым и медицинским опытом он поделился с Vzglyad

-Я родился в 1950 году в Агдаме. В семье нас было четверо – три брата и сестра. Моя мать, Лариса ханум была донской казачкой. Она познакомилась с отцом, Джамал беем во время Второй Мировой Войны в Ростове. Учился я во второй средней межнациональной школе в Агдаме. Там нам преподавали сосланные в Агдам представители российской элиты. Школа находилась в российской военной части. Высшее образование я получил в тогдашнем Медицинском Институте города Баку. Учился на факультете лечения-профилактики. Медициной увлекался с детства. Этот интерес мне привила бабушка Агджа. Она всегда говорила, когда Малик вырастет, станет врачом. 



Мать бабушки Агджи Мешадиханым Керамет происходила из знатного рода, была дочерью Бахман Мирзы Каджара. Известный мыслитель той эпохи Молла Исмаил был мужем Мешадиханым Керамет, отцом моей бабушки. Когда армяне опустошили и разрушили Шушу, Молла Исмаил с супругой Мешадиханым Керамет переехали в село Алпоуд Бардинского района. Сейчас в этой деревне живут дети сестры бабушки Агджи. 

Бабушка Агджа занималась народной медициной. Она представляла собой обобщенный образ азербайджанской бабушки. В детстве я смеялся над ее методами лечения. Интересовался, что она делает и почему. Только когда начал учиться в институте, понял, что у бабушки есть тяга к целительству. В те времена я заказывал медицинские журналы и книги из Алматы. 

-Расскажите, как и чем вы тогда лечили, какие болезни лечили? 

-Первая нетрадиционная поликлиника в Союзе была у меня, я предпочитаю нестандартные способы лечения. Чазов, министр здравоохранения СССР тех времен разрешил мне лечить без лекарств. По совету нашего бывшего министра здравоохранения Талята Гасымова я начал работать в пилотной амбулатории в Агдаме. 

Работал там с 17 деревенскими амбулаториями. Мы обеспечивали деревенские амбулатории разнообразным оборудованием. Руководитель Московской Медицинской Академии академик Федоров отправил нам оборудования на 7 миллионов манатов. 

Первый секретарь Агдама Садыг Муртузаев страдал от эндофитов. Я вылечил его за 6 месяцев. Эту болезнь могут вылечить далеко не все. Во время приема Федоров спросил у Садыг муаллима, кто его лечил. Не поверил, когда узнал, что обычный деревенский врач. Когда он приехал в Агдам, познакомился с методами лечения и пообещал, что будет нам помогать, чем может.

Работа типа моей требует терпения. Чего я только не лечил… Помню пациента 22 лет. Нижняя часть спины у него имела оволоснение в виде конского хвоста, спина была сгорбленно, ноги – атрофированы, напоминали детские. На рентгене я увидел, что один из позвонков находится в брюшной полости. Все это требовало длительного лечения.

Я попросил плотника приделать к колесу специальное устройство, с его помощью поднимал парня на воздух, потом по одному расслаблял и ставил на место его позвонки. Однако после того, как я заканчивал сеанс, все возвращалось на свои места. Только после длительного лечения смог добиться устойчивого результата. «Конский хвост» же возник по причине наличия яичников. На спине осталась верхняя часть одного из них. Сейчас он стал певцом в Агджебеди, зовет меня дедом.

Лечу астму, грыжи и т.п. У меня есть книги и атлас академика Когана. В атласе показано, на какие зоны надо воздействовать, если, например, у человека высокое давление или проблемы с суставами, чтобы задействовать его подсознательное, которое вылечит организм без лекарств. Иногда, когда я лечу, боли пациентов передаются мне. Сам заболеваю. Эта работа предполагает как умственную, так и физическую силу, выносливость. 



-Вы – очевидец событий в Нагорном Карабахе. Видели зверства армян в Ханкенди и Ходжалы, носили трупы сотен земляков в мечети Агдама. Как все происходило на первых порах? Как случилось так, что соотечественники не поняли, что пригрели змею на груди?

-На самом деле все началось давно. Следовало быть более бдительным, чтобы заметить ростки трагедии и зверств. В 1980 году я работал интерном в Ханкенди. Как-то раз увидел надпись на доске одной из русских школ «Первая татарская школа Степанакерта». Сильно разозлился. Мы ведь не татары, а азербайджанцы. Армяне нарочно это пишут. Оторвал доску. Меня отвели в полицию, однако после того, как я все объяснил, отпустили. 

…Проживающие в Турции армяне печатали в типографии Ханкенди ту литературу, которую они не могли напечатать в Турции. Они писали такие вещи, что любой прочитавший это армянин возненавидел бы нас. Я прочел одну книгу и пришел в ужас. Якобы в свое время Тамерлан захватил армянский город Сардарапат и устроил резню. По дорогам лилась кровь. Не пожалели женщин и детей. То есть они приписали свои деяния тюркам. 



Был ноябрь 1987 года. Я сидел на работе в Агдаме. Увидел, как мимо проехала машина армянина Вазгена. Она направлялась в Ханкенди. Когда я был в Иреване, он меня радушно принял, вот я и решил пригласить его к себе. Сел в машину и поехал за ним. Вазген заехал в крепость Аскеран. Я увидел, что внутри крепости проходит митинг. Там сидят секретари, горят свечи. Ничего не понял. Встретился с Вазгеном, сказал, что хочу пригласить его в гости. Он отказался, сказал, что сейчас не время. Глава крепости отвел меня в строну и попросил уйти, сказал, что есть проблемы. Я расстроился. Прошел месяц. Я вновь увидел, как машина Вазгена проехала мимо. Вновь поехал за ним. В этот раз меня даже не подпустили к крепости.

Через неделю ко мне приехали гости. Мы решили поехать вместе в Ханкенди. Оттуда на нас сбросили колесо трактора, не пустили в город. Начали закидывать камнями автобусы, бить людей, убивать. 

Закрыли границы. Потом пришли русские. Они ввели комендантский час. Мы подумали, что ситуация налаживается. Наоборот, чем дальше, тем становилось хуже. Представьте, каждый день на Агдам сбрасывали 150-200 бомб. Население Агдама собиралось на стадион и клялось, что будет защищать земли до последней капли крови. Младший брат Аллахверди Багирова Эльдар Багиров, я и другие добровольцы присоединились к Народному Движению. За пол часа мы сумели собрать 50 тысяч молодых людей.



-Как вы взорвали Ходжалинский аэропорт?

-В 1989 году вертолеты возили оружие из Иревана в Холджалы. В Ходжалинский аэропорт каждый день садилось около 30 самолетов. В плохую погоду они садились в Агдаме. Когда мы проверяли их багаж, находили множество оружия. Поэтому решили, что аэропорт должен быть взорван.

Русские защищали аэропорт. По всей дороге через каждые 10 метров стояли солдаты. Мы ждали удобного случая.

Ночью они жгли костры. Мы наполнили пожарные маски баритом и тротиллом, закопали их и взорвали. У нас не было другого выхода. Они возили оружие, чтобы убивать нас. 

Скажу вам, что в феврале 1922 года, числа 13-14 журналисты из многих стран создали штаб в Барде. Мы же знали, что армяне планируют напасть на селение Малыбейли, вывели его жителей в Шушу через Абдалгюляблинскую дорогу. Но мы не ождали такой страшной трагедии в Ходжалы.

21 февраля 300 семей, уверенных в Ходжалы, перешли в Агдам. В тот же день наши войска заняли Аскеран. 24 числа Шамистан Ализаманлы выступил по телевизору и сказал, что Нахчиваник наш, дорога есть, кто хочет, может выехать. 



Армянские зверства начались с турок-месхетинцев. Часть турок-месхетинцев проживала в Ходжалы. После того, как армяне сожгли их дома, часть из них оставалась у нас дома. У всех была температура под 40, которую мы не могли сбить. Потом узнали, что им вкололи собачью кровь. Организм не принимал чужеродную кровь. Я им вколол чистый спирт, чтобы тела очистились. Это было только начало отвратительных деяний армян.

Большая часть фильма «Ферьяд» снята на основе моих рассказов. Я много чего рассказал режиссеру и актеру Мелику Дадашеву, помог ему создать образ армян. Образ Хорена из фильма имеет реальный прототип. 25 февраля мы его обменяли на нашего соотечественника по имени Мехман. Был и предатель Адиль, он был в руках армян. Его мать попросила нас вернуть и Адиля. Поэтому я сказал Виталику, командиру армян, что мы им выдаем Хорена, они нам – Мехмана и Адиля. Они согласились…



-Каждое мгновение войны ужасно, заставляет вздрогнуть. Что вам запомнилось больше всего?

-Нас с Эльдаром Багировым обстреляли около речки Гаргар. Мы шесть часов не могли выйти из-за камня. Казалось, все, нам конец. 

…Во время битвы при Агбулаге наши солдаты попали в окружение, армянские девушки-снайперы стреляли по ногам, чтобы они попали в плен. Когда я вспоминаю эти сцены, кажется, что вновь переживаю все это. 

Мы меняли живых армян на мертвых азербайджанцев. Девушки-снайперы мне тогда говорили, что подстрелят меня, хотя я – врач. Даже подстрелили одного из «врачей без границ», приняв за меня. Мы организовали в вагоне в Агдаме госпиталь для того, чтобы оказывать бойцам первую помощь. Привозили туда возвращенных пленных. Представьте, я касался их замерзших ног, пальцы отламывались и оставались в моих ладонях. 

Не удавалось получить трупы. Бойца по кличке «Дэв» привязали к танку и протащили по всем армянским деревням. Позвоночника не осталось, легкие и сердце сложили в штаны. Такие зверства делались специально, чтобы напугать народ. Нам пришлось использовать глину и проволоку, чтобы собрать тело и завернуть в саван. Это – всего один процент того, что я пережил во время войны. 

Помню, как мы спасли 12 летнюю девочку на дороге Абдал-Гюлаблы. 20 градусов мороза. Земля вспахана, везде трупы - работа снайперов. Я заметил движение около одного из трупов. Дождались ночи. Как только пошел снег, я быстро пошел в ту сторону. Идти по вспаханной земле было тяжело. Когда я дошел, увидел выжившую девочку. Сколько бы я ее не тянул, она не шла. Вцепилась в мертвую мать и плакала. Мать промерзла насквозь и прилипла к земле. В конце концов девочка сняла пальто, накинула на мать и уже тогда пошла с нами. 

 
ShushaPost.az

Xəbər lenti